Я немного помолчала.

— Зачем им было ее убивать, если они не достали компромат?

— Они могли не знать о нем, — пожал плечами Мирон, — скорее всего, они просто начали подозревать ее в какой-то игре и решили избавиться, потому что она уже много знала, она ведь была на боях. Я не знаю ничего, Даш. Я был уверен, что никто не в курсе, а тут такое… И меньше всего я мог думать, что ты окажешься в этом всем по уши. Это просто кошмар.

Я потерла пальцами виски. На самом деле, обсуждение немного успокоило нервы, если не вдумываться глубоко, можно некоторое время еще продержаться спокойно.

— Так была операция, Мирон? — посмотрела я на него. Он вздохнул.

— Помнишь, я два года назад уезжал в командировку? — задал вопрос, я кивнула. — На самом деле, операцию сделали тогда. Я не мог рассказать, потому что возник бы вопрос денег…

— А где ты их взял?

— Я откладывал. С самого начала, как мы вышли из детского дома. Я не мог рассказать тебе, чем занимаюсь, ты бы этого не одобрила. Черепанов платил мне очень хорошо. Я сделал операцию, как только появилась возможность.

— А сейчас решил переждать опасность под предлогом операции, — усмехнулась я.

— Операция была причиной, заставившей Кристину действовать. Я должен был уехать, иначе никак. Ну и тебе это же сказал. Только я не думал, что ты решишься на такую аферу с Давидом… Я планировал вернуть ему бабки, ну в обход тебя, чтобы ты не узнала…

— Понятно, — кивнула я. — Значит, компромат ты спрятал, деньги тоже у тебя, влюбленная Кристина больше не будет мешать…

— Не надо так, — нахмурился он, я встала.

— А как надо, Мирон? Обнять тебя, как раньше? По голове погладить? Прошептать на ухо, что мы справимся, потому что мы не одни? Потому что нас двое, а значит, мы вдвое сильнее? Гладить тебя по плечам, когда в кошмарах ты будешь звать всех, кого убил? Чего ты от меня ждешь, Мирон?

— Ты не можешь так…

— Я не могу. Ты все сделал сам. Ты все уничтожил.

Я пошла к выходу, он растерянно вскочил следом за мной.

— Даш… Ты что, ты уйдешь? Я ведь не могу без тебя, Даш…

— Можешь, — обернулась я. — Ты сам сказал, что можешь, просто не хочешь. Придется захотеть, Мирон. Я не готова видеть тебя.

Я вышла в прихожую, обулась, немного подумав, спросила:

— Где компромат?

— Тут, в городе, я спрятал его надежно.

— Хорошо. Я его заберу чуть позже.

Он промолчал, стоял с опущенными плечами, потерянный такой… Казалось, он действительно не знал, что ему теперь делать, как жить. Ну что ж: в этом мы с ним сейчас похожи.

Ему хватило ума не идти за мной. Я вышла на улицу, глотнула прохладного ночного воздуха, сколько сейчас времени? Впрочем, неважно. Побрела в сторону улицы, может, поймаю такси, маршруток уже нет, а вызвать неоткуда. Не хочу, чтобы Мирон знал, куда я направляюсь.

Внутри было глухо, пусто. И это было сейчас хорошо, то, что заблокированы мои мысли, эмоции, способность анализировать. Я понимала, осмыслять придется, но любая мысль тянула за собой тут же ворох таких, что становилось понятно: не могу, не готова. Минут через десять рядом со мной притормозила машина, приоткрылось окно со стороны водителя: Вадим, возивший меня эти дни по велению Андрея.

Я не стала противиться, села в салон, мужчина спросил:

— Куда вас отвезти?

Ого, даже так. Андрей не велел доставить прямиком к нему? Просто присматривает?

— Где забирали эти дни.

Он кивнул и все внимание отдал дороге. Я устало прислонилась лбом к стеклу. Я, наверное, как привидение сейчас выгляжу. И чувствую себя примерно так же. Мы приехали как-то слишком быстро. Я бы хотела ехать и ехать, чтобы тишина, дорога, и больше ничего. Но пришлось выходить.

— Спасибо, — кивнула Вадиму, вылезла возле горящего фонаря, обхватила себя за плечи: зябко. Быстрым шагом дошла до дома Андрея и набрала номер. Ворота и дверь подъезда открылись сразу, даже не спросил, кто. Действительно, кто…

Андрей ждал меня у открытой двери. Хмурился, а когда увидел, нахмурился еще больше, в глазах появилось беспокойство.

— Ты в порядке? — спросил, когда я зашла в квартиру, осмотрел быстрым взглядом, я пожала плечами. Качнув головой, Андрей закрыл дверь.

— В душ? — скорее, сказал, чем спросил, я кивнула.

Душ не помог, я долго сидела под струями воды в ванной, смотрела перед собой. Вот как в жизни бывает, однако. Не окажись я в Малахово, не стала бы лезть в это дело, не познакомилась с Андреем, не узнала бы о Мироне. Боже мой, какой оказался клубок, вот бы замотать его обратно и никогда не тянуть за конец ниточки.

Было бы мне легче? Жить и не знать, что единственный человек, который остался для меня важен в этой жизни, уничтожил меня, убил того, кого я любила. Что тот, кому я доверяла больше, чем себе, предал меня уже давно. Почему я не подумала на него тогда? Действительно, не могла мысли допустить, что он скажет. Даже если пытать будут. А его должны были бы в таком случае. Били бы, как Луку.

Но он был цел и невредим, и это послужило отчасти знаком того, что никто к нему не пришел. Что о нас с Лукой узнали не от Мирона, а от кого-то другого, со стороны Луки. Что Лука сознался в том, что сунул флешку курьеру. И что Жильцову показалось мало просто изувечить Луку, что он специально убил его, чтобы другим неповадно было.

Слишком много всего сошлось в одном человеке, который никак не вязался со всем произошедшим. И я предпочла поверить этой лжи, чем копать правду.

Я завернулась в большое пушистое полотенце, осмотрела себя. Ну без размазанной косметики точно лучше выгляжу. Выкину платье это к чертовой матери, чтобы никогда не вспоминать этот вечер. Хотя вряд ли он вырежется из памяти, к сожалению, нельзя лечь на операционный стол и убрать кусок воспоминаний, чтобы жить, как ни в чем не бывало.

Андрей сидел в кухне, заварил чай. Когда я вышла, поставил на стол чашку, от которой поднимался густой пар.

Я переоделась в его футболку, сил не было искать свои вещи, прошла, села на стул. Андрей молчал, ждал. Не торопил, но уверена, в любом случае планировал узнать все. Я сделала глоток чая — вкусный, с травами.

— Так ты все-таки не поверил, когда я сказала, что у меня нет компромата? — спросила его. Андрей вздохнул, откидываясь на спинку стула и складывая на груди руки.

— Не исключал такой возможности. Согласись, сама мысль о том, что Лука сунул весь компромат какому-то парню в сумку, кажется глупостью. Это слишком рискованно.

— И ты предположил, что была еще копия?

Андрей пожал плечами. Я кивнула.

— Не было никакой копии. Лука совершил ошибку. У него было ломка, а еще он нервничал, очень, потому что все вдруг пошло не так. Потому что Лука планировал спрятать меня и заняться этими бумагами, придумать, как грамотно их использовать, и не успел. Жильцов узнал о наличии у него флешки, когда я еще даже не покинула дом. Лука должен был остаться в городе, но в итоге поехал ко мне, прятаться. В месте он был уверен, и как оказалось, именно эта уверенность стала роковой.

Я замолчала, сделала еще глоток.

— Кирсанов знал о том, куда вы едете, и о флешке? — спросил меня. Догадывался, значит. Я кивнула. — И ты никогда не думала на него?

— Нет. Это никак не вязалось с Мироном… Было много факторов… — я качнула головой, мне не хотелось снова гнать по кругу словами свои мысли, Андрей кивнул.

— Тебе об этом Жильцов сказал?

— Да.

— И ты побежала к Кирсанову, не думая, что это может быть опасно?

Я посмотрела удивленно, а потом нервно рассмеялась.

— Нет, Андрей. Для меня это было не опасно. Он никогда не причинит мне зла.

— Ты это сейчас всерьез? — он вздернул бровь.

— Я имею в виду физическую боль. Он бы не смог. Мирон слабый для этого. Он убить бы никогда не смог сам, — я горько усмехнулась, — вот сделать так, чтобы кто-то другой…

Мы помолчали. Наверное, об уговоре Мирона и Жильцова Андрей не догадается. Для него нормально, что первый бы так и так от Луки избавился, и говорить об этом нам необязательно, но есть еще Кристина…